Наша страна поистине огромна и простирается на многие сотни километров земли. 9 мая 1945 года вся она ликовала, а каждый выживший в кровавой войне человек вздохнул с облегчением. Многие из переживших этот кошмар поделились своей памятью о том дне.
Галина Ивакина на момент окончания Великой Отечественной войны была еще совсем ребенком – ей было всего 6 лет, но ее воспоминания трогают сердце. «В предвоенные и военные годы мы проживали на Украине, в Херсонской области. Когда пришла война, временами нужно было уезжать в селение, но при возникнувшей перспективе мы возвратились в свой город Каховку. Там мы и повстречали День Победы. Хоть мне и было шесть лет, припоминаю все не очень красочно. Особливо запомнилось, как мы, ребятишки, бежим к невероятно огромному и прекрасному теплоходу. Мы практически пулей неслись приветствовать своих близких и отцов. Мой папа, Круглов Павел Семенович, сражался в Крыму на Сапун-горе, где были чудовищные поединки. Я его невероятно ждала, но его лицо почти совсем не припоминала. Когда он уходил на фронт, я была совершенно малышкой. Посему узнать его я не смогла, тем более что с теплохода выходило столько красноармейцев, и все в униформе. Мама заметила папу первой… Эти первые дни после Победы отчего-то запомнились мне привкусом карамелек-подушечек. Мы проживали рядом с гаванью у Днепра. Во время войны о карамельках мы позабывали. А только после войны их принялись торговать с пароходов. Посему носились мы туда часто».
Дина Синдеева, которой тогда было 7 лет: «Начало войны наступило, когда мы были в Моршанске Тамбовской области. Папу — армейского пилота моментально взяли подготавливать людей, а затем отослали на фронт. А мы оказались одни с мамой, 13-летней сестрой и братиком, который был в тот момент совсем младенцем. Спасались как могли. Мама — великолепная портниха, она переделывала всю одежду, которая у нас только была, и торговала на рынке. На ссуженные денежки она прикупала пакетик манки и пол-литра молочка. Братишке дает три ложечки, а мне — четвертую. До сих вспоминаю, как я хотела эту четвертую ложечку… Не уверуете, всю жизнь обожаю манную кашку. По видимости, в малолетстве недоела… В 1942 году, когда стали обстреливать Моршанск, нас всех послали в Грузию, городок Телави. Там я повстречала День Победы. Утром еще все поспали, а я внезапно пробудилась и слушаю по радио, округлой угольной миске, что Германия капитулировала. И у меня неожиданно столько сил возникло! Я подхватилась с кровати, достала из-под матраса папину рубашку, которую сохраняла всю войну, и помчалась по длиннющему холлу барака. Бегу, стучусь кулаком в каждую дверцу, размахиваю папиной рубашкой и кричу: «Победа!» В голове тогда было одно: «Победа! А наверно, папа вскоре вернется!» Отец приехал домой в 1946 году».
Иван Котов, в годы войны бывший молодым врачом на фронте: «С 1942 года я работал медиком в операционных отделениях различных лазаретов. За два месяца до победы меня отослали в больницу на переквалификацию. Все происходило в Перми. 9 мая я как раз пребывал на патрулировании. Все отчего-то поджидали, что война завершится именно в этот день, поджидали, что именно сейчас провозгласят по радио. Когда сообщили, отрада была невообразимая, все восхищались, лобызались, рыдали. Тяжело высказать эти ощущения словами. Но мы как-то в этот день не праздновали. Возрадовались и возвратились к деятельности. А после патрулирования я выбрался на улицу и угодил на торжественное празднество. По улицам бегали несчётные толчеи. Тяжелораненые после 9 мая больше не приходили, и в июне госпиталь в Перми закрыли. А до 9 мая тяжелораненые шквалом поступали. Донорской крови не было достаточно. Вот вспоминаю, в 1945-м перевелось в наш лазарет пять литров крови, и главный врач повелел вливать по 50 граммов в качестве регуляции, и то самым тяжелым. А после 9 мая этот ужас закончился».